Закон любви - Страница 23

Они допивали кофе, когда в зал вошел вместе с женой бывший школьный приятель Инги, тот самый, с которым у нее было нечто вроде первого в ее жизни романа. Он жалобно посмотрел на Ингу, и Алекс с удивлением заметил, как улыбка сползла с ее губ.

— Что так огорчило тебя? — участливо поинтересовался он.

— Нет, нет, все в порядке.

Но он все понял, когда увидел молодоженов.

— Между вами что-то было? — спросил нарочито равнодушно Алекс.

— Да ничего серьезного. Просто пару месяцев мы ходили на танцы и в кино. — Инга не сочла нужным посвящать Алекса в свою маленькую тайну.

— Но он выглядит так, как будто ты разрушила его счастье.

— Мне, честно говоря, хотелось бы прекратить разговор на эту тему.

Про себя во время затянувшейся паузы Инга думала: если я уступлю ему и он получит то, о чем говорит совершенно открыто, что это изменит? Да, какое-то время уйдет на страстные отношения. Но потом все сведется к вековому инстинкту — инстинкту продолжения рода. А как этот красавец поведет себя в такой ситуации?

От размышлений ее оторвало появление местной знаменитости — джазового пианиста. Это был грузный неопределенного возраста и неопределенной национальности человек. При первом взгляде на него ни у одного посетителя не возникало симпатии. Но стоило толстяку сесть за рояль, как все готовы были простить ему и внешность, и неопрятность. Каждый из слушающих оказывался зачарованным теми звуками, которые он извлекал из инструмента. Даже такой рациональный человек, как Алекс, подпал под очарование его музыки.

Рояль замолк. Инга не сразу вернулась к действительности. Она поймала себя на мысли, довольно необычной для нее. После рассказа Алекса о его трудном детстве ей так захотелось возвратить ему все, что он тогда недополучил: любовь, ласку, чувство комфорта.

А мысли Алекса тоже не стояли на месте. Отгадывая какую-то свою загадку, он спросил Ингу:

— Сколько тебе было лет, когда твои родители привезли тебя сюда?

— Почти десять, — не без удивления ответила она. — После европейской цивилизации, даже в не худшем ее проявлении, мне здесь так понравилось! Понимаете, здесь не было такого количества запретов, как в Польше. Здесь не было засилья автомобилей, полицейских, агентов безопасности, партийных деятелей, жуликов и мошенников. Мне этот мир показался раем на земле. Разницу той и этой жизни поняла и ощутила даже такая малышка, как я.

Продолжая беседу, Инга не забывала о присутствии в ресторане своего школьного приятеля и его ревнивой супруги. Почему у него такой затравленный вид?

У школьного друга, конечно, было имя. Его звали Ян. Да, несколько лет назад он и Инга пережили влюбленность и даже зашли достаточно далеко для юноши и девушки такого возраста — добрались до постели, правда не осознав всего того, что могут дать по-настоящему близкие отношения. Может быть, если бы Ян не дезертировал с любовного и лирического фронта, все двигалось бы вперед. Но, увы! То ли испугавшись перспективы, то ли не поняв, какой шанс ему дала судьба, Ян исчез. Инга поплакала, но, поскольку и с ее стороны это не было настоящим взрослым чувством, успокоилась достаточно быстро. Прошло несколько лет, и, женившись на настойчивой девице, которая поставила себе целью жизни заарканить приглянувшегося парня, Ян понял, какую злую шутку сыграла с ним судьба. Рядом с ним была хищная красивая самка, которой он нужен был только для постели. Но его тело и душа тянулись к другой, которая совсем недавно готова была слиться с ним во всех смыслах. А теперь воспринимала Яна только как старинного школьного приятеля, с которым можно поговорить по душам, но не более. Пожалуй, Роберту было лучше, подумала Инга. Ему хоть не надо было притворяться перед женой, поскольку таковой не было.

Отвлекшись от этих мыслей, она взглянула на Алекса. Ее поразило выражение его лица. Он смотрел на нее, как экспериментатор, наверное, смотрит на подопытного кролика. Взгляд этот был холодным, изучающим, лишенным конкретности. Казалось, на месте подопытного кролика могла бы быть любая другая. Но ее в данном случае интересовали только собственные перспективы.

Опять появился официант и предложил десерт.

— Мне черный кофе, — попросила Инга.

— А мне кофе и пирожное, самое кремовое, большое и сладкое! Не могу без сладкого, — улыбнувшись Инге, пояснил Алекс. — Должны же быть у человека слабости.

Инга вдруг увидела в нем мальчишку-сладкоежку, не знавшего материнской любви, и сердце ее наполнилось нежностью. Она как-то беспомощно и расслабленно улыбнулась.

Он безошибочно уловил ее настроение и усмехнулся. Но она не собиралась так просто сдаваться. Как бы ни был он мил и хорош, я не должна уступать, уговаривала Инга себя. Ее взгляд, когда она рискнула посмотреть на Алекса, выдал ее. Он был слишком наблюдателен, чтобы не понять ситуации.

— Малышка, не трать нервы и время зря. Чему быть, того не миновать! И зря ты пытаешься сопротивляться! Это судьба.

— Не знаю, о чьей судьбе тут идет речь. Во всяком случае, не о моей!

— Перестань, прошу тебя. И запомни, ты для меня существуешь только с того момента, как я тебя увидел. Всего, что было до этого, просто не было.

Инга замерла, ее губы пересохли. Она поняла, что он имеет в виду.

— Ян ни в чем не виноват. — Ее голос был тих.

— Виноват! Он упустил тебя — женщину, которая дала бы ему все, и связался с куклой, для которой он просто формальность, фигурант в брачном свидетельстве. Он упустил тебя — женщину, которую забыть невозможно. И самое смешное заключается в том, что в полной мере он осознал это только сейчас, увидев нас вместе. До этого у него существовали иллюзии о возможности тайного романа с тобой. Глупец!